Читаем без скачивания Скверно для дела [= Плохо для бизнеса] - Рекс Стаут

Рекс Стаут

«Скверно для дела (Плохо для бизнеса)»

Глава 1

В голосе Эйми Дункан слышался горький сарказм. Ей до боли, до слез было жаль себя.

— Да хранят Небеса бедную работящую девушку! — молила она, бормоча себе под нос. — Да ниспошлет ей Господь приличную и благопристойную работу! Готова стоять за прилавком и торговать кухонной утварью за пять долларов и десять центов в день. Ох!

Она выжала чулки, которые только что прополоскала, развесила на шнурке для шторки, вытерла руки и вышла из ванной в скромную гостиную в квартирке на Гроув-стрит, которую снимала вместе с подругой. Выходящая на юг, небольшая комнатка казалась уютной и веселой, когда из обоих окон струился солнечный свет; но теперь, хмурым ноябрьским днем, она выглядела, под стать своей хозяйке, серой и унылой. Взяв часики со столика возле дивана и застегивая их на запястье, Эйми взглянула на циферблат и нахмурилась. Стрелки показывали двенадцать. А так как ее встреча за ленчем в «Черчилле» с человеком, который шантажировал, а может, и нет, миссис В.А. Гримсби, была назначена на час дня и добираться туда не более двадцати минут плюс еще пятнадцать, на которые она собиралась опоздать, то выходило, что у нее в запасе еще уйма времени, а под рукой не оказалось ничего такого, чем можно было бы заняться, чтобы провести его с пользой.

От нечего делать Эйми прошла в спальню, достала из шкафа серую шубку и, рассматривая мех, углубилась в решение насущной проблемы: стоит ли потратить восемьдесят три доллара на то, чтобы ее переделать?

Правда, позволить себе истратить такую сумму она не могла, поэтому все, что оставалось девушке, — это взирать на шубку и размышлять, насколько та не подходит к ее светло-каштановым волосам, слегка смуглой коже и глазам цвета шартреза, нетипичным для обитательниц здешних мест. «Восемьдесят три доллара!» — Эйми пожала плечами и пробормотала что-то весьма нелестное по поводу несовпадения цветов.

Она вернулась в гостиную и села на диван с журналом в руках, который так и не открыла. Во всем, что касалось условленной встречи за ленчем с шантажистом, оставалось еще много неясного, а главное — какой тактики придерживаться в общении с ним. Проблема оказалась куда более насущной, чем переделка шубки. Она согласилась на свою нынешнюю работу год назад, потому что: во-первых, Эйми ее предложили; во-вторых, на словах работа выглядела весьма заманчивой; в-третьих, адвокат, у которого она тогда состояла на службе, достал ее, сделав пятое по счету предложение — выйти за него замуж; в-четвертых, Эйми осточертело без конца заниматься писаниной. В памяти возникла выдержка из ее нынешнего контракта: «…с …числа января 1939 года между „Корриган констракшн компани“… А что сейчас?

Ну допустим, возникли некоторые осложнения… Дело оказалось довольно щекотливым… хотя зачем себя обманывать, причина ее нынешнего поведения — несколько неординарная и кроется в ней самой.

Ей хотелось бы уйти с этой работы. Вместе с тем она не может теперь себе этого позволить: есть вещи, с которыми нельзя не считаться, такие, как плата за квартиру, питание, одежда. Как же, интересно, люди ухитряются откладывать деньги? Для Эйми это всегда оставалось загадкой. Правда, как-то раз и у нее завелась в банке сотня долларов, но одна девушка из ее конторы попала в беду, и все денежки Эйми ушли на то, чтобы ей помочь выкарабкаться. Ну а как прикажете вести себя в подобных случаях?.. Конечно, если несчастья других тебе безразличны…

Раздался звонок. Все еще раздумывая над своими проблемами, Эйми прошла на кухню и нажала на кнопку домофона, чтобы открыть дверь парадного. Затем направилась через гостиную в прихожую. Остановилась на пороге, вслушиваясь в шаги, раздающиеся на лестнице, и размышляя: кто бы это мог быть? Скорее всего, из прачечной. Но тут же убедилась, что ошиблась, когда на лестничной площадке возник мужчина — темноволосый, в хорошо сшитом костюме, и направился прямо к ее квартире через плохо освещенный холл. Пальцы Эйми крепко сжали дверную ручку, да так, что побелели.

— Ради всех святых! — только и смогла она вымолвить и почувствовала, что ей необходимо откашляться, прежде чем сможет что-либо добавить.

— Добрый день! — Мужчина снял шляпу и улыбнулся; улыбку вполне можно было бы назвать застенчивой, если бы все остальное в его облике не восставало против этого предположения. Правда, из-за чересчур большого рта и носа, пожалуй, слишком широковатого, чтобы его очертания можно было назвать аристократическими, мужчину трудно было назвать бесспорным красавцем, но и в представительности ему отказать было невозможно. В пользу этого свидетельствовала внушающая доверие, хотя и не без оттенка агрессивности, осанка и широкие плечи и та уверенность, с которой он ходил и держался.

Эйми откашлялась и заговорила, все еще цепляясь за спасительную ручку двери:

— Надеюсь, день действительно добрый. Для меня это станет ясно ближе к вечеру. Кстати, мне казалось, что ты занимаешь в своей фирме более высокое положение.

Вот уж не предполагала, что ты, как простой разносчик, лично доставляешь провизию и напитки в квартиры.

— Красивое платье! — произнес он вместо ответа. — Хотелось бы взглянуть на него там, где побольше света…

Я зашел… впрочем, долго тебя не задержу…

— Надеюсь, что так оно и будет. — Эйми поторопилась, пропуская его, закрыла за ним дверь и глянула на Циферблат наручных часиков. — Времени у меня в обрез! Буквально через минуту я должна отправляться на важное деловое свидание. Прошу простить, но мне не нужны фасоль или мука, а также консервированные персики…

— Ладно, раз в моем распоряжении только минута, — перебил он, — постараюсь уложиться. Так что произошло?

— Произошло? — Эйми улыбнулась в ответ. — Ну, например, Норвегия выбила немцев из «города Флинта» и интернировала их, а президент Рузвельт…

— Может, все-таки объяснишь? — Он уже не улыбался, а в его голосе прозвучала неподдельная обида. — Что все это значит? Хочешь посмеяться надо мной?

— Упаси боже! Как я могу!..

Он требовательно смотрел на Эйми, и ей пришлось встретиться с ним глазами, причем она надеялась, что в ее взгляде он прочтет лишь легкую иронию.

— Мне даже и присниться не могло такое — насмехаться над столь проницательным и многообещающим…

— О, так ты и вправду не насмехаешься? — Он сделал шаг по направлению к ней. — Тогда не знаю, как еще можно назвать твое поведение! Уверяю, у меня дел по горло, и в мои привычки не входит бросать все в середине дня и лететь сломя голову, чтобы пригласить девушку пойти со мной на футбол…

— А кто в этом сомневается? — расхохоталась Эйми. — Тебе стоит только глазом моргнуть — и эскадроны девушек…

— Извини! Я пришел вот зачем… Ты позвонила и сказала довольно небрежно, что не сможешь пообедать со мной завтра и не пойдешь на матч в субботу. Правда, обмолвилась, что у тебя для этого есть причины, но не объяснила какие. Ты лишь заикнулась…

— Я не заикалась!

— Ну я имел в виду не в буквальном смысле… А то, что ты даже не удосужилась придумать правдоподобное объяснение. Просто дала мне понять, что все встречи по боку — вот и все! Должна же быть какая-то причина — и я хотел бы ее узнать. Видишь ли, мне казалось, что я тебе нравлюсь… Конечно, мы были вместе всего пять раз за те три недели, как познакомились, но…

Правда, я далек от мысли, что нравлюсь тебе так же, как ты мне… Как бы это объяснить, насколько ты мне нравишься?.. Например, раньше мне и в голову бы не пришло пригласить на футбол девушку… я всегда ходил на него только с мужчинами…

— Я глубоко ценю это, мистер Клифф, я и в самом деле…

— Вот видишь, «мистер Клифф». Ты же называла меня по имени: Леонард. А теперь: мистер Клифф, да еще произносишь это с сарказмом, отказываешься встретиться со мной завтра, не желаешь пойти на матч в субботу… Я вправе требовать объяснения…

— Вправе?! — Эйми подняла брови. — О, так у тебя, оказывается, есть права?

— Да, есть! Впрочем, какие там к черту права!.. — спохватился он, покраснев. — А хотя… суди сама… Разве ты не дала мне повода считать меня другом? И если я стал им до такой степени и ты сначала соглашаешься пойти со мной на футбол, а потом внезапно заявляешь, что раздумала, то разве я не могу узнать причину отказа?..

— Причина в том, что я ничего не собираюсь объяснять! — ответила твердо Эйми с застывшей на лице улыбкой.

— Но почему?

Она покачала головой:

— Просто потому, что не хочу! — Эйми взглянула на часики, решив, что такой жест самый верный в сложившейся ситуации, хотя стрелок она не увидела. — Ив самом деле, я не могу опаздывать…

— Так ты не желаешь сказать мне?

— Здесь нечего говорить. — Застывшая улыбка слегка дрогнула. — Ты, по-видимому, всерьез вбил себе в голову, что, если какая-то девушка решает, что она куда-то не пойдет с тобой, — это непременно означает, что произошло нечто ужасное. А ты не допускаешь возможности, что она просто расхотела?